[NWN2]

Здравствуйте )
Написала фанфик по невыполненной заявке предыдущего феста "Бишоп | Дэйгун. Встреча после окончания игры. Два рейнджера у ночного костра, соблюдающие вооруженный нейтралитет, и ГГ как общая, но весьма болезненная тема."
Простите за сумбур, просто очень понравилась тема, а фанфика по ней, я не дождалась.

Следопыт продирался через Топи, через ненавистные Топи, дорогу к которым, он клялся забыть. Бишоп и сам не понимал, зачем ему это. Позлорадствовать? Попрощаться? Убедиться, в конце концов? Это не имело смысла в любом случае. Он выжил. А остальные навсегда похоронены в Мерделейн. Что ж, это не первые неудачники на его пути. Он просто хотел увидеть их последний приют снова. Хотя это не стоило ни долгого пути, ни раны красовавшейся на предплечье. Да, болота стали еще хуже, чем были. Здесь все еще бродила нежить, бессмысленная, лишенная хозяина, но все еще опасная.
Но он все же достиг цели, медленно пробираясь к храму, следопыт услышал шум. Трески костра, легкие движения… не он один пришел к мертвым. А в следующую секунду мимо него просвистела стрела. Отскочив в сторону, Бишоп вытащил меч и направился вперед.
Он уже понимал, что это и не нежить, и не мародеры. Нечем было поживиться здесь ни тем, ни другим. Только тишина на многие мили.
- Пришел разбирать могилы, Дейгун? – и неизменная кривая усмешка.
И спокойный, отстраненный взгляд в ответ, скользнувший по непрошенному гостю. На секунду глаза эльфа задержались на ране, он недолго размышлял, а затем медленно кивнул на место у костра.
Нет, он не жаждал мести, не желал этому человеку упокоиться в болотах. Война слишком многое забрала, в том числе и чувства.
Бишоп воспользовался приглашением, кинул сумку и устроился у костра.
«Не бегать же от старика?»
Так они и сидели, внешне спокойные, но напряженные. Бишоп перевязывал рану, а эльф просто наблюдал за огнем и думал.
Он никак не мог привыкнуть к смерти. Каждый раз, когда он чувствовал, что жизнь налаживается, чувствовал себя способным справиться с любой опасностью, выстоять, судьба, будто насмехалась над ним. Он знал это чувство, и знал, что будет потом. Дейгун потерял слишком многих. Но он не мог заставить себя перестать чувствовать, даже когда пытался. Сначала любимая женщина и наконец-то тихая жизнь. И эльф впервые понял, что может стать просто счастливым. Но все это отняли у него, тогда когда он и не ждал удара. Эльф считал, что ему не пережить. Но раны затягивались, а рядом крепла новая жизнь. Ты кормишь ребенка, одеваешь, учишь, и всерьез думаешь, что можешь не привязаться к нему. И самое смешное, веришь в это долгие годы, веришь искренне. Пока не понимаешь, что судьба снова обратила на тебя внимание. На тебя, и твоего детеныша.
Зачем он приходил сюда? Он не знал. Неважно где похоронен близкий человек, его все равно нет. Никто не услышит, будешь ли ты обращаться к могильному камню, или к небу на краю земли. Но эльфа тянуло сюда раз за разом. Как будто он мог сказать все то, что не успел, пока…
- Они хотя бы тела нашли? – нарочито-безразличный тон Бишопа.
Дейгун только головой покачал, кто знает, зачем здесь был этот человек, может также, хотел сказать то, что раньше не хватало духу. Он не станет мешать.
- Никто не мог выжить.
- Значит, Нашер просто плюнул на них, и решил не тратить силы? Как на него похоже. – хмыкнул рейнджер.
Они снова молчали. А Дейгун вспоминал то недолгое время, что был в Крепости. Он помнил, как его дочь смотрела на следопыта. Сияющими глазами, так как будто наслаждалась каждым движением этого человека. Все что он делал, говорил, было в сладость ей. Эльфу не понравилось это, но он как всегда отстранился. Изменилось ли что-нибудь, выскажи он свое отцовское мнение? Нет. От костра отлетали яркие искры, и это единственное, что казалось живым здесь.
- Моя дочь… Что было между вами?
Бишоп вздрогнул и угрюмо посмотрел на собеседника. Что интересно этот доживающий свой век эльф хотел услышать? Чтобы ни было, все зачеркнуло предательство. Его собственное предательство.
Бишоп потянулся к сумке, достал фляжку с элем и сделал хороший, долгий глоток.
«Черт с тобой, эльф».
- Мы были… вместе.
Он мог бы сказать, что они были любовниками, или отмахнуться туманным «близки». Но это слово как нельзя точно описывало их отношения. Рейнджер всегда был один. И это состояние было приятным, надежным. Не полагаться ни на кого кроме себя, но и не вытаскивать из дерьма никого больше. Что может быть проще? Если ты умен, то ты один. Выживание и так было непростой задачей и еще сложнее она становилась, если ты тащил на себе, кучу привязанностей. Они сковывали, даже если ты месяцами спал один в сырой пещере. Те же цепи были между ним и «рыцарем-капитаном». Взгляды, прикосновения, осторожный флирт. Ничего нового. Слишком поздно Бишоп обнаружил, что он больше не один и не сможет остаться один, даже если захочет. В своих мыслях, чувствах и поступках он все чаще стал оглядываться на нее. Это трясина, которая чем сильнее сопротивляешься, тем глубже затягивает. Теперь они были вместе и это пугало новой, еще незнакомой неволей. И был еще один страх, он боялся того момента, когда все закончится. А в последнем не было сомнений. Проще обрубить все сразу, на корню.
Он сделал еще один глоток, все равно никогда не напьется достаточно.
- Этого не должно было быть. Сидеть на цепи, в крепости, как послушная собака это не по мне.
- Но теперь ты сидишь у ее могилы, как собака, потерявшая хозяина.
Бишоп тихо выругался.
- А сам-то ты, что тут забыл, чертов эльф? Грешки замаливаешь?
Дейгун холодно посмотрел на человека, голос немного дрогнул.
- Может, ты и прав. Я не давал ей поводов считать меня отцом. Я не успел объяснить почему. Я не хотел привязываться ни к кому, чтобы больше никого не потерять. Но я вынужден был воспитывать ребенка и мне приходилось сторониться ее. Неудивительно, что она росла, ощущая себя чужой. И это уже не исправишь.
В последней фразе едва заметно послышалась горечь, а потом Дейгун замолк, не понимая своей откровенности. В какой-то момент ему показалось, что между ним и этим испорченным человеком промелькнуло понимание. У них было слишком много общего. Одна потеря и никому не нужная свобода.
Бишоп молчал. Ему не нужны были откровения эльфа, и он не собирался раскрывать душу перед ним. В прощении и отпущении грехов он не нуждался. Да и не заслуживал.
Они так и просидели до утра, не смыкая глаз, незаметно следя один за другим, и думая каждый о своем. Как только начало светать Дейгун молча поднялся, собрался и двинулся в дорогу.
Напоследок эльф обернулся на руины и изломанного человека у костра и пошел прочь. Странное дело, но он чувствовал, как дыра в груди начинает медленно, но верно затягиваться. В который раз.